Евхаристия (с греч. — благодарение) — величайшее из христианских таинств, которое сам Спаситель на Тайной Вечери заповедал совершать апостолам. 

«Христос-виноградная лоза». Начало XVIII в. Из Воскресенской церкви дер. Альгомель Брестской обл.

«И когда они ели, Иисус взял хлеб, благословил, прелоил, и дал ученикам, говоря: «Берите и ешьте, это Тело мое». Потом взял чашу и, возблагодарив, дал им и сказал: «Ппейте из нее все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, изливаемая за многих во оставление грехов. Говорю вам, что отныне не стану пить от этого виноградного плода вплоть до того дня, когда с вами пить его буду новым в Царстве Отца Моего»” (Мф., 26, 26-29) . 

В рассказах евангелистов всегда остается нечто, что невозможно объяснить до конца. Поиск смысла слов Иисуса «это тело Мое» создал за два тысячелетия многочисленную литературу догматического богословия. Сначала хлеб и вино рассматривались только как символы тела. В средние века сформировалась учение о transsubstantiatio (претворении хлеба и вина в тело и кровь Христа), принятое в католичестве и православии.

Самое первое свидетельство о совершении Евхаристии содержится в Первом послании к Коринфянам (Кор 11, 23-30). Особо праздник Евхаристии впервые был отмечен в 1247 г. в Льеже, благодаря блаженной Юлиане. В 1264 г. Папа Урбан IV ввел праздник Тела для всей Католической Церкви. Культ Евхаристического хлеба стал центральным моментом католической мессы. Тридентский Собор сформулировал четкие правила, которыми определяется культ Евхаристии и в наше время.

В сакральном искусстве он воплощен через символические и исторические сюжеты из Ветхого и Нового Заветов. Самой первой попыткой художественного отображения Евхаристии в раннем христианстве и в Средневековье было обращение к событиям из Ветхого Завета: жертвы Авеля (Быт. 4, 4) и встречи с хлебом Авраама и Мельхиседека (Быт 14, 17-20).

Когда художники обращались к событиям Нового Завета, то в раннем христианстве Евхаристия воплощалась через символические образы рыбы и хлеба, чудо в Кане Галилейской, умножение хлебов. О первом из чудес Иисуса в Кане, когда по просьбе Девы Марии Он превратил воду для очищения в лучшее вино, сообщает только евангелист Иоанн. Наиболее ранние изображения свадьбы в Кане сохранились в катакомбах IV века и в базилике в Александрии. Тема сохранялась на протяжении Средневековья.

Насыщение пяти и семи тысяч людей пятью хлебами и несколькими рыбками описано всеми четырьмя евангелистами. Этот сюжет популярен в раннехристианском искусстве уже с третьего столетия не как чудесное происшествие, а как символ Евхаристии, потому что обряд преломления хлеба стал знаковым в культе первых христианских общин. На Тайной Вечере Иисус дает преломленный хлеб ученикам, и на ужине в Эммаусе они узнают воскресшего Иисуса только после того, как Он благословил хлеб, преломил его и подал им. Благословляет и ломает хлеб апостол Петр после своей первой проповеди. 

С V в. сбор манны трактуется как прототип Евхаристии и остается в искусстве на протяжении всего Средневековья (в «Библии бедных» показан вместе с «Жертвой Мельхиседека»). Далее известны в средневековье следующие прототипы Евхаристии: Илия в пустыне, которого кормит Ангел (1 Вал 19, 4-8); Давид, который делит хлеб, мясо и опресноки народу Израиля. Некоторые евхаристическое изображения IX-X вв. — это миниатюры к текстам псалмов.

В западном искусстве первые изображения ужина в Эммаусе сохранились с XII в. во французских соборах, иногда их помещали вместо главного евхаристического сюжета «Тайной Вечери». В некоторых произведениях евхаристический подтекст уделяется и эпизоду «Иисус в Вифании», о котором сообщает евангелист Иоанн на картине Ф. Герлина (1462-1465) Иисус благословляет еду на столе, а она состоит только из хлеба и вина.

Новые символические мотивы добавились из «Гимна Таинства» Фомы Аквинского (например, пеликан). Для позднего Средневековья характерны аллегорические темы — Христос в виноградном точиле, мистическая мельница, григорианская месса (при совершении которой Григорий увидел Распятого Иисуса). Аллегории были расширены и после Тридентского Собора, к тому же их тематика расширилась — страдания Христа, следы его ран и его пролитая кровь связывались с Евхаристией. Вместе с тем искусство Контрреформации часто обращалась к апробированным Средневековьем сюжетам. В цикле Рубенса «Триумф Евхаристии» рядом с символически-литургическими сюжетами находятся «Илия в пустыне», «Встреча Авраама с Мельхиседеком». Последний сюжет  нашел множество  воплощений в западнохристианском искусстве.  Одно из красивейших — каменная скульптура «Авраам и Мельхиседек» на стене собора в Реймсе (XIII в.), которая имеет и другую интерпретацию — рыцарь, который принимает Причастие. Мельхиседек показан на алтарной картине Дирка Бовтса (1464-1468) в храме св.Петра в Лёвене.

В более ранних средневековых изображениях Тайной Вечери доминирует предательство Иуды (Ин, 13, 26), а в позднем Средневековье чаще изображается установление Причастия, хотя последнее существовало уже в позднем Средневековье. Рядом с изображением Евхаристии часто использовались символы и эмблематические изображения:

а) Символический смысл рыбы известен уже во II-III вв. Этот мотив появляется в изображениях Тайной Вечери в византийской живописи и изредка на Западе, хотя в евангельском повествовании рыба не упоминается.

б) Виноград как евхаристический символ крови Христа чрезвычайно распространен в сакральном искусстве с ранних времен. Согласно блаж. Августину, «Иисус есть Виноград земли обетованной, Гроздь, положенная под пресс». Виноградные побеги и грозди вместе с хлебом изображены на чаше IV в.  В позднем Средневековье возникла аллегорическая тема «Христос в точиле» (прессе для выжимания сока из винограда), которую можно увидеть также в русской и украинской иконописи.

в) «Агнец Божий» получил евхаристическое значение как символ жертвенной смерти Христа на кресте со времени введения «Agnus Dei» в римскую мессу папой Сергеем II (687-701 гг.). Это изображение появляется в XIII в. на южном портале собора в Шартре. Поклонение жертвенному агнцу показано в знаменитом «Гентском алтаре» Ван Эйка (1432).

г) Бокал часто появляется под Распятием уже с Каролингских времен. Нередко изображает апокрифическуюередко отражаетсяозди вместе с  чашу Соломона, как прообраз Евхаристии, или сосуд с высоким горлом, в который, согласно апокрифическому Евангелию от Никодима, Иосиф Аримофейский собирал кровь Христа (пример — икона «Страшный суд», Новгород, XV в.).

д) Колосья как евхаристический символ появляются в позднем Средневековье и встречаются в период барокко в сюжетах Тайной Вечери и на изображениях распятого Христа (они якобы вырастают из Его ран как воплощение превращения хлеба из зерна в Его Тело).

е) Младенец Иисус на дискосе как символ Евхаристии возник из обряда деления просфоры в византийской литургии. Самое раннее изображение известно на фресках 1-й пол. XIII в. из церкви св. Николая в Мельнике (Болгария). Образ Христа-Младенца, лежащего на алтаре, впервые появился в церкви св. Георгия в Курбинове (Сербия, 1191), позже — в Хилендарским монастыре на Афоне (XIV в.). На севернорусской иконе конца XVII — начала XVIII в. «Сказание Григория Богослова о литургии» на престоле стоит бокал, в который Ангел кладет Младенца Христа. С обеих сторон помещены изображения святителей и показана сцена причащения народа.

В эпоху Контрреформации типологический ряд расширяется, символы Евхаристии содержатся повсюду — на богато украшенных алтарях, дверце дарохранительницы и чашах. Вместе с тем Евхаристию изображают часто как окруженную лучами Хостию, витающую над чашей, и ей поклоняются Ангелы. Колосья зерна чаще показаны в заключительной орнаментации, а пеликан повляется преимущественно в отделке дарохранительницы.

Наиболее ранний литургический образ Евхаристии сохранился в мозаике VI в. в церкви св. Виталия в Равенне, где Абель и Мельхиседек приносят жертву, и церкви св. Аполлинария (Appolinare Nuovo). В византийских храмах сформировался как канонический сюжет «Причастие апостолов». В XIV в. сложилась «Небесная литургия»: Христос как священник у алтаря, ангелы несут свечи, кадило и три чаши (Мистра, церковь Перивлепты). В раннем Средневековье на Западе создаются сюжеты, в которых показана Святая Месса: ветхозаветная Жертва, Христос держит в правой руке Хостию, в левой — книгу. С IV в. проводилась параллель между Евхаристией и поклонением волхвов, и это отражено в мозаике храма Сан Витале (Равенна), на стене императрицы Теодоры. Знаменитый образец этой параллели – «Алтарь Трех Королей» Иеронима Босха (музей Прадо, около 1495 г.). Отображение отдельных частей Мессы с 9 сценами (главная тема — Евхаристия) помещена на оправе реликвария из слоновой кости (Х в.) Многие изображения Хостии сохранились в книжных иллюстрациях XIV-XV вв. Подобное изображение мы видим и в скульптуре А. Пизани на колокольне собора во Флоренции.

Особое почитание Евхаристии проявляется в празднике Тела. Толчком для его утверждения стал чудо с Хостией в Больсене (1263 г.): перед священником, который усомнился в тайне пресуществления, Хостия начала кровоточить. Это событие отражено Рафаэлем на знаменитых ватиканских станциях. Культовый символ Евхаристии — монстранция — берет начало из Льежа (XIV в.). Сначала не было единой формы: Хостия обычно помещалась в металлической оправе в форме полумесяца; готические монстранции имеют башнеобразный формы. На таблице «Поклонение всех святых» (XV в., Музей в Антверпене) кроме Папы с дарохранительницей присутствуют ангелы с ладаном и лентами. Скульптурные ангелы часто помещались на дарохранительницы итальянских алтарей, оттуда они пришли и в белорусские алтари эпохи барокко. Величественной композицией поклонения Евхаристии является «Диспут» Рафаэля (Ватикан, 1509-1511 гг.): Евхаристия как центр католического вероучения противопоставлена ​​античной философии и науке.

Древнейшим изображением Тайной Вечери является диптих из слоновой кости (V в.) из сокровищницы Миланского собора. Начиная с VI в. (мозаика в Сан Аполлинария Нуова) и Контрреформации чаще всего изображается тот момент, когда Иисус предсказывает предательство одного из учеников. Изображения «литургической» Тайной Вечери (установление Евхаристии) известны с VI в., Возможно, самый ранний пример — миниатюра в Евангелии из Кембриджа (V-VI вв.), на которой Христос держит хлеб, сзади стоит бокал. Но на Западе литургический бокал и Хостия становятся обычными для сюжета Тайной Вечери только с XIV-XV вв. (собор св. Марка во Флоренции, Сикстинская капелла в Ватикане). Такой длительное время освоения литургического содержания евангельского события, вероятно, связано с длительными дискуссиями в Церкви о самом таинстве Евхаристии. Решение проблемы было достигнуто на IV Латеранском Соборе в 1215 г., когда был утвержден догмат пресуществления, согласно которому хлеб и вино во время литургии претворяются в Тело и Кровь Христа. В период Контрреформации установление Евхаристии становится главной темой Тайной Вечери, воплощенной в картинах великих европейских мастеров — Тициана, Тинторетто, Рубенса, Пуссена, Тьеполо.

Тема Причастия апостолов возникла и распространилась в восточнохристианском искусстве в книжной миниатюре и монументальной живописи Византии и стран ее церковно-культурного влияния. На Западе этот сюжет изображался редко. Он взят не из исторического евангельского повествования о Тайной Вечере, а из литургической практики, поэтому в центре показывается не обычный, а жертвенный стол (алтарь), за которым стоит Христос, и с обеих сторон к Нему идут апостолы (среди них часто присутствует Павел), чтобы принять причастие. Эти изображения, известные с VI в., позже становятся каноническим сюжетом на апсидных стенах византийских и древнерусских храмов (изредка в куполе). Иногда «Причастие апостолов» помещалась на литургических тканях. На миниатюре из Евангелия Равулы — лаконичное изображение: Христос с хлебом и бокалом в руках стоит перед 11 апостолами во главе с Петром.  Иногда Христос с группой апостолов показан дважды: отдельно с хлебом и отдельно с бокалом. Такой вариант с добавлением алтаря часто встречается в византийских монастырских храмах (Капподокия), а в эпоху Средневековья он распространился в славянском мире (Киевская София, XI в.; Церковь Перивлепты в Мистре, XIV в.) и в Грузии. Впереди изображен апостол, которого можно отождествить с Павлом. Позже в изображения добавляются ангелы, а Христос иногда показан в саккосе и омофоре — епископском одеянии Восточной Церкви

Иногда на царских воротах, кроме обязательных фигур, изображалась Евхаристия, например, Причащение апостолов, разделенных на две группы (Новгород, XV-XVI вв.). С начала XV в. известен такой сюжет на сени над царскими воротами. Икона XV в. московской школы показывает Евхаристию как раздачу шести апостолам хлеба (наверное, к ней былй соответствующуя икона с вином). Известны праздничные иконы Евхаристии в иконостасе (Ростов Великий, XVI в.) и в сочетании с «Тайной вечерей» (Строгановского школа, нач. XVII в.).

На белорусских землях изображения Евхаристической «Тайной Вечери» появились в XI-XII вв. в фресковых росписях каменных храмов Полоцка, Витебска, Гродно, о чем свидетельствуют их раскрыты фрагменты и литературные данные. В Псалтири 1397 г., которая была переписана в Киеве иеромонахом Спиридоном для смоленского епископа Михаила и на протяжении XVI-XIX вв. находилась в вильнюсской церкви св. Николая, две миниатюры связаны с Евхаристией. Одна подписана «Вечер Ис (ус) сь оучнеми своими» (на столе — лишь бокал), вторая — «Причащение на тайной Вечери»: Христос стоит над жертвенником и подносит хлеб к губам склонившегося апостола, за которым в очереди стоят еще пять апостолов.

Необычная иконография Евхаристии показана на известных византийско-русских фресках 1418 г. из часовни св. Троицы в Люблине. Эти фрески связанны с королем Ягайло и очень близки к тогдашнему искусству белорусских земель. В центре стоит величественный Бог Отец, который держит на разведенных руках две маленькие фигурки Иисуса, а от них причащаются апостолы, расположенные в два ряда. На фреске в часовне св. Креста на Вавеле в Кракове два Иисуса в хитонах разного цвета, обращены в противоположные стороны, стоят за престолом и подают Причастие апостолом. Византийская традиция сохранилась в православных белорусских церквях и в эпоху барокко. Так, изображение литургической «Евхаристии» помещалось среди росписей Святодуховской церкви Тупичевского монастыря.

В книге «Бытие» описывается, как Авраам освободил из плена своих родных и вернул им имущество. Когда он возвращался с победой, его встретил с хлебом и вином и благословил Мелхиседек, царь салемской, священник Всевышнего Бога. Эта библейская событие отражено в росписях Богоявленского собора Кутеинского монастыря. Впереди композиции — две группы: справа — армии Авраама в шлемах и доспехах, слева — Мельхиседек. На заднем плане — архитектурные сооружения Салема (Иерусалима) и две горы (возможно, Кальвария). Сюжет входил также в развернутую систему росписей Троицкой церкви православного Маркова монастыря в Витебске.

Евхаристическое содержание имеют росписи несвижского костела Божьего Тела, содержание которых приспособлено к титулу храма и текстам соответствующих гимнов. Литургическое содержание имеет алтарный образ «Последняя Вечеря»: Христос, держа в левой руке хлеб, правой благословляет чашу и утварь с хлебом на столе. Как продолжение на сводах главного нефа разворачиваются евхаристическое сюжеты: а) символический Агнец, поднятый ангелами в небеса, напоминает о литургическом гимне «Agnus Dei» б) «Триумф Евхаристии» воплощен в аллегорической фигуре женщины в папской тиаре с бокалом в руке (Вера) в) встреча Авраама Мельхиседеком; г) ужин в Эммаусе. Сюжеты из Ветхого и Нового Заветов в крыльях трансепта более косвенно связаны с темой Евхаристии.

В белорусской иконописи, по сути, отражен единственный распространенный евхаристический сюжет — «Последняя Вечеря». Другие сюжеты встречаются в единичных произведениях. Прежде всего, нужно назвать уникальный образ, вывезенный в Музей древнебелорусской культуры со Столинщины, на котором натуралистично показан один из самых сложных догматов – претворение вина в кровь Христову. На открытом гробе сидит Иисус в белой набедренной повязке. С его раны, пробитой копьем, как бы вырастает виноградная лоза, которая обвивает крест над головой Иисуса и свисает перед Ним тяжелыми гроздьями. Спаситель сжимает руками гроздь, и сок стекает в чашу, которую держит ангел. Кириллическая надпись на вывеске «ИНЦИ» может свидетельствовать о вероятном происхождении иконы из православного храма.

Можно упомянуть икону «Святой Онуфрий в пустыне» Фомы Михальского (1750 г.), где ангел, опустившись на облаке с небес, причащает из бокала коленопреклоненного отшельника. Онуфрий отталкивает нечистого в виде льва с человеческим лицом и острыми ушами, рядом валяются символы земного благополучия, среди которых — корона и скипетр. Высоко в небе едва видна новозаветная Троица, внизу справа — донаторская фигурка монаха с посохом и розарием.

Евхаристическое чудеса и легенды, известные в Западной Европе, в Беларуси не были известны или не нашли воплощения в искусстве. Круг сюжетов, так или иначе связанных с «Тайной вечерей», отражает общую тенденцию древнебелорусского искусства – оставаться на почве Священного Писания и, прежде всего, Нового Завета.

Александр Ярошевич 

«Наша Вера»,    3(33)/2005 г.