Рождество Божией Матери, «Вторая Пречистая» – один из праздников, самых любимых белорусским народом. В том, что икона Рождества Божией Матери имела в белорусской иконописи огромную популярность, большое число самобытных интерпретаций, убеждает этот поздний, необычайно душевный, свежий по исполнению образ. 

Рождество Божией Матери
Брестское Полесье, последняя треть XVIII в.
Из церкви Рождества Богоматери, дер. Черняны Брестской обл.

Представленная икона, как и икона «Собор архангела Михаила и других Небесных Сил Бесплотных», является храмовой. В ней органично соединены «иконописное» мышление, традиционализм и творческая свобода, живое фольклорное прочтение темы, пластически преобразующее композицию, заимствованную из гравюры, выполненной Езефом Гочемским для изданного в 1777 году в Почаеве «Анфологиона».

Стиль неизвестного полесского иконописца отмечен широтой, монументальной обобщенностью, он кажется, на первый взгляд, лапидарно-условным с наивно-однотипным стилизованным рисунком ликов, по представлению художника – идеально красивых, светлых с округлыми черными бровями и старательно выписанными ресницами. Непредвзятое рассмотрение позволяет оценить своеобразное изящество, пластическую цельность иконы, ее сглаженной рельефной поверхности, словно перетекающей, обволакивающей фигуры участников сцены округлыми линиями-волнами драпировок одеяний, пульсирующих бликами серебра, золотых и зеленых лаковых лессировок. Выразительно используется художником прием выполнения изображения не в живописи, а в рельефной резьбе по толстому слою левкаса. Рельеф левкаса иконы Рождества Богоматери, его серебряное покрытие и золотистый лак дают возможность создать произведение яркое, праздничное, в котором технологические изыски удачно имитируют драгоценный серебряный оклад, якобы цельным щитом покрывающий икону, оставляющий «незакрытыми», выполненными в живописной технике, только лики и руки персонажей. Традиционные группы – Св. Анна на ложе и приближающиеся к ней с дарами женщины, служанки у купели с младенцем Марией на руках и Св. Иоаким, восседающий справа у ложа жены, – максимально приближены друг к другу, предельно, как в фольклорном повествовании, укрупнены, поданы знаково-обобщенными простыми силуэтами. Они едва вмещаются в границах изобразительной плоскости. Сказочными метафорами на иконе Рождества Богородицы кажутся и купель с плещущейся водой, и огромный узорчатый глиняный кувшин, и неожиданно заполнивший не только «небо», но и позем, рельефный растительный орнамент. Фигура Св. Иоакима перекрывает этот растительный побег, как будто отец Пречистой Девы сидит на ветке древа. Три женщины у купели образуют своими силуэтами равновесный треугольник, словно сказочные Парки, волшебницы, оберегают дитя. Золотые головные покрывала женщин своим рисунком похожи на традиционные полесские народные женские головные уборы – «наметки».

О чудесном характере происходящего говорит обнаженная по пояс фигурка младенца. Новорожденная Мария стоит в купели, ее изящную, как у античной богини, фигурку как будто обволакивает овал пелен, словно сияющая мандорла. Фольклорный образный строй произведения построен с использованием элементов господствующего в высоком искусстве страны классицизма, адаптированного народным художественным сознанием, о чем свидетельствуют «классицистические» мотивы на иконе – указующий жест Св. Иоакима, изображение полуобнаженного младенца, «античный» профиль служанки.

Юрий Пискун

Из книги «На перекрестке европейских дорог: белорусские иконы»